— Проводница сказала, разбирайтесь сами, — добавила бабушка. — А нам всего два дня ехать, может, поменяемся?
Поезд стоял у платформы, солнечные блики играли на стеклах вагонов. В воздухе витал аромат свежесваренного кофе и горячих пирожков из вокзальной кафешки. Я глубоко вдохнула, ощущая предвкушение двух дней пути, и искренне хотела, чтобы они прошли спокойно.
В руках я держала два билета на нижние полки — за которые сражалась целый месяц, откладывая каждую лишнюю копейку. Всё ради того, чтобы мой пятнадцатилетний сын Антон, худой и высокий, мог ехать без лишних неудобств, не карабкаясь по холодным металлическим ступенькам.
Толкнув дверь купе, я остановилась. На наших местах, как будто поселившись здесь на неделю, уже сидели двое пожилых людей — невысокая женщина с аккуратной седой прической и мужчина в вязаном жилете. Между ними на столике стоял дымящийся термос, а рядом лежали аккуратные стопки свежих газет.
— Ой, доченька, — женщина подняла на меня взгляд и мягко улыбнулась. — Мы тут… на ваших местах, верно?
— Похоже, да, — ответила я вежливо.
— А у нас верхние полки, — вздохнула она. — У меня давление… и залезать туда совсем нельзя.
Мужчина театрально приложил ладонь к груди:
— А мне доктор вообще запрещал по лестницам лазить. Категорически.
Антон выглянул из-за моего плеча и нахмурился.
— Мам… — начал он, но я взглядом дала понять, что лучше промолчать.
— Проводница сказала, разбирайтесь сами, — мягко повторила женщина. — Всего два дня, может, поменяемся?
Я взглянула на их чемоданы — уже стояли под нижними полками, вещи разложены, термос готов к употреблению. Их лица были доброжелательные, и я вздохнула.
— Ладно, устраивайтесь, — сказала я.
— Ах, милочка! — оживилась старушка. — Дай вам бог здоровья!
Пока мы с Антоном перекладывали свои сумки на верхние полки, они обустроились полностью: аккуратно разложили лекарства, развернули газеты.
— Молодой человек, — женщина посмотрела на телефон сына, — а не вредно всё время в экран смотреть?
— Учебные программы, — тихо ответил Антон.
— Учебные, говоришь? — она покачала головой. — А книжки пробовал читать? Ум развивать нужно.
Сын бросил на меня растерянный взгляд. Я промолчала — начало пути лучше провести без конфликтов.
К вечеру старушкины вопросы становились всё настойчивее.
— А вы работаете или только пособие получаете? — поинтересовалась бабушка, наливая чай.
— Работаю, — коротко ответила я.
— Учителем? — она приподнялась. — Учитель, а собственного ребёнка воспитать не смогла… Какие времена…
Я почувствовала лёгкий укол внутри. Двадцать лет в школе, сотни учеников, а вот вердикт от случайных соседей.
— Может, хватит? — взволнованно сказал Антон. — Вы же нас не знаете.
— Ох, дерзкий какой! — воскликнула женщина. — Совсем распустили.
Я положила руку на колено сына:
— Не связывайся.
До утра оставалось просто дожить.
В половине седьмого поезд сделал остановку.
— Техническая стоянка, двадцать пять минут, — объявил динамик.
— Гриша, пошли быстрее! — оживилась бабушка. — В магазин, продукты кончаются!
— Иду, иду! — дедушка натянул куртку.
Минуту спустя они уже покинули купе. Я выглянула в окно и не поверила глазам: мои «немощные» соседи бодро шагали по платформе, обходя людей, женщина перепрыгнула лужу почти бегом.
— Мам, ты это видишь? — тихо спросил Антон.
— Ещё как, — улыбнулась я, наблюдая, как они ловко лавируют между людьми и торгуются с продавцом.
— Они нас обманули?
— Похоже, — кивнула я. — Берём вещи и спокойно пересаживаемся.
Мы действовали слаженно. Я перестелила постели, сложила их вещи наверх, спокойно и аккуратно.
— А если вернутся? — прошептал сын.
— Не успеют, — ответила я.
Через двадцать минут они вернулись с пакетами.
— Что происходит? — дедушка был ошарашен.
— Мы пересели на свои места, — спокойно сказала я, не отрываясь от журнала.
— Как на свои? Мы же договаривались! — возмутилась бабушка.
— Давление у вас нормальное, — холодно сказала я. — Через лужи прыгали — теперь займёте свои полки.
В купе повисла тишина.
— Мы просто… немного приукрасили, — пробормотала бабушка.
— Немного, — кивнула я. — Но хватило.
Дедушка взобрался наверх, бабушка села рядом, тяжело вздыхая.
— Бессердечность… старость не уважают.
— А честность уважать не обязательно? — тихо сказал Антон.
Я сжала его руку и почувствовала гордость.
Дальше путь прошёл спокойно. Никаких нравоучений, никаких колких фраз. Я читала, Антон слушал музыку, иногда мы обменивались понимающими взглядами.
На следующем вокзале они выкатывали чемоданы первыми — быстро, легко, без чьей-либо помощи.
— Мам, а ты с самого начала им не поверила? — спросил сын.
— Поверила, — улыбнулась я. — Первые пять минут. Потом поняла: уважение нужно заслужить. В любом возрасте.
Читайте также:
- Немедленно очистите смартфон от них : 8 приложений, которые нужно удалить прямо сейчас
- Почему кошка ест с пола, а не из миски? Важные причины, о которых вы не могли догадываться
- Секрет идеальной мойки авто: почему все делают это неправильно? Одно простое правило спасет ваш кузов
- 7 летних вещей, которые сразу выдают в возрастной женщине плохой вкус — не стоит брать такое
- Кто звонил: нужно ли отвечать и как поставить телефонных мошенников в полный тупик.
